Сегодня я нисколько не боюсь
С XX веком мысленно расстаться.
Позвольте, я в любви вам объяснюсь
Высоким слогом русского романса.
Уйдете вы — скажу вам: "В добрый час ".
Но мир без вас покажется пустынным.
Я вас люблю, я думаю о вас
И повторяю в мыслях ваше имя.
Я вас люблю, я думаю о вас
И сохраню навеки ваше имя.
Ведущая. На высоком берегу реки Орлик, в селении Муратово, жило семейство Протасовых: единокровная сестра Жуковского Катерина и две ее дочери. Дядя Василий был одно время их домашним учителем.
Старшая племянница — Маша — застенчивая от природы, влюбилась в учителя — родного дядю. Пламень этой любви был так жарок, что зажег в его груди ответный огонь. Екатерина Афанасьевна до поры до времени ничего не замечала. Даже когда к именинам пятнадцатилетней дочери учитель преподнес в качестве подарка стихи, в которых открытым текстом говорилось о полыхающем пожаре ("Люблю тебя, дышу тобой"), не увидела в этом ничего предосудительного: дядя и должен любить племянницу.
Прошло три года. Жуковский, теперь уже признанный литератор, наведывался в Муратово постоянно, а когда не мог приехать, писал письма. В начале 1812 года Екатерина Афанасьевна получила письмо, прочитав которое, не поверила собственным глазам: Василий, брат, просил руки ее дочери.
Отказ был решительным и категоричным. Дочери, разумеется, она ничего не сказала, а горе-жениху велела держать язык за зубами. В противном случае ему будет запрещено появляться в Муратово.
Ведущий. Более страшной кары Жуковский и вообразить не мог. "Ах, мне ль разлуку знать с тобой?" Он поклялся, что больше ни единого слова не скажет о своей любви. И не сказал. Но слова эти пели и поют до сих пор.
Звучит запись начала романса "Не пробуждай воспоминанья".
Ведущий (продолжает). Влюбленным же не суждено было соединить судьбы. Девушка вышла замуж за другого и через два года после свадьбы признается...
Ведущая. "Прошедшее мое счастье слишком живо у меня в глазах, оно украшает мое настоящее, потому что Жуковский есть ангел, но я должна быть его достойна, и потому спокойное исполнение долга без примеси того, что прежде было блаженством, должно наполнить жизнь".
Анна Петровна Керн писала о молодой чете: "Между ними не было страстной любви, только взаимное уважение. Она любила, прежде всего, Жуковского — и любовь эта, чистая и высокая, кажется, не угасала никогда".
Ведущий. В последний раз поэт видел Машу за неделю до ее смерти — она умерла при родах, и последнее ее обращение было к Жуковскому:
Ведущая. "Друг мой! Это письмо ты получишь тогда, когда меня подле вас не будет... Тебе обязана я самым живейшим счастьем, которое только ощущала! Не огорчайтесь, что меня потеряли! Я с вами! Жизнь моя была наисчастливейшая — включая два, три дурных воспоминания, я не имею причины жаловаться на нее, что ни было хорошего, — все было твоя работа. Ангел мой!"
Письмо обрывается буквально на полуслове: "...я уверена в милосерд..."
Ведущий. Неоконченным осталось и стихотворение Жуковского посвященное Марии.
Ты удалилась,
Как тихий ангел;
Твоя могила,
Как рай, спокойна!
Когда затихают стихи, звучит окончание романса "Не пробуждай воспоминанья".
Ведущий. В 1819 году в петербургском доме Оленина Пушкин встретился с молодой девятнадцатилетней замужней красавицей Анной Петровной Керн. Миловидная, с открытым взглядом ясных глаз, она произвела на поэта огромное впечатление.
Они долго не виделись, и велика была радость Пушкина, когда у старых друзей Осиповых, соседей по имению, он неожиданно увидел ее, такую же обаятельную и красивую, как прежде. Анна Петровна приехала погостить к своим родственникам Осиповым в Тригорское, от которого до Михайловского было рукой подать. И Пушкин, частый посетитель Осиповых, стал бывать у них еще чаще. Молодежь Тригорского гуляла в тенистом парке, каталась на лодках по Сороти, затевала игры, шарады. По вечерам, при свечах, А. П. Керн садилась за фортепиано и пела модные тогда романсы, вывезенные ею из Петербурга, Пушкин слушал как очарованный.
Звучит романс М. Глинки на слова А. Пушкина "В груди горит огонь желанья".
Ведущая. Однажды Александр Сергеевич пригласил в Михайловское всех обитателей Тригорского. Поездка удалась на славу. Гости до позднего вечера гуляли под сводами старых Михайловских лип. Возвратились в Тригорское уже при свете восходящей луны.
На следующий день Анна Петровна уезжала. Пушкин приехал ее проводить и вручить недавно напечатанную в Петербурге главу "Евгения Онегина". Между ее страниц был вложен небольшой листок со стихами. Это и было "Я помню чудное мгновение".
Звучит куплет романса:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты.
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты...
Ведущая. Кстати, образ "гений чистой красоты" навеял Пушкину Жуковский, который был потрясен увиденным в Дрезденской галерее образом Сикстинской Мадонны Рафаэля. Жуковский и назвал ее "Гением чистой красоты". Этот образ Пушкин воплотил в своем стихотворении. Трудно без внутреннего волнения читать вдохновенное послание поэта, согретое порывом горячего, искреннего и чистого чувства.
Появление Керн вызвало "пробуждение" в душе поэта, оно было искрой, взметнувшей пламя гениального произведения.
Ведущий. И, что самое удивительное: Анна Керн воодушевила поэта на создание стихотворного шедевра, а ее дочь вдохновила композитора М. Глинку на музыкальный шедевр. Михаил Иванович влюбился в дочь Анны Петровны Керн, увидел у нее стихотворение Пушкина и попросил на вечер почитать. На следующий день принес романс "Я помню чудное мгновенье".
Звучит романс М. И. Глинки "Я помню чудное мгновенье".
Ведущий. Образ "Гения чистой красоты" есть и у Михаила Лермонтова.
Чтец. К гению
Но ты забыла, друг! когда порой ночной
Мы на балконе там сидели. Как немой,
Смотрел я на тебя с обычною печалью.
Не помнишь ты тот миг, как я, под длинной шалью
Сокрывши голову, на грудь твою склонял —
И был ответом вздох, твою я руку жал —
И был ответом взгляд, и страстный, и стыдливый!
И месяц был один свидетель молчаливый
Последних и невинных радостей моих!..
Ведущая. Посвящено стихотворение Анне Григорьевне Столыпиной, Аннет, Адель, Анюте, младшей дочери Натальи Алексеевны Столыпиной, сестры бабушки Лермонтова. Она была его юношеской любовью — долгой и изнуряющей.
В тетради, где рождалось "К гению", есть приписка: "Напоминание о том, что было в Ефремовской деревне в 1827 году — где я во второй раз полюбил в 12 лет — и поныне люблю". Имеется и еще одно признание, более позднее: "(Мне 15 лет). Я однажды (3 года назад) украл у одной девушки, которой было 17 лет, ... бисерный синий снурок; он и теперь у меня хранится. Кто хочет узнать имя девушки, пускай спросит у двоюродной сестры моей. — Как я был глуп!.." Там же, через страницу, написано стихотворение "Дереву" — о смерти дерева, о разрыве поэта и его возлюбленной, а еще через страницу можно прочитать: "Мое завещание (про дерево, где я сидел с А. С). Схороните меня под этим сухим деревом, чтобы два образа смерти предстали глазам вашим. Я любил под ним и слышал волшебное — "люблю", которое потрясло судорожным движением каждую жилу моего сердца". В то время это дерево, еще цветущее, при свежем ветре покачало головой и шепотом молвило: "Безумец, что ты делаешь?"
Ведущий. Что мы знаем о судьбе этой женщины? В 1833 году состоялась ее помолвка, а в 1834-м свадьба с блестящим полковником Философовым, адъютантом великого князя Михаила Павловича. Потом была светская и придворная жизнь, приближение благодаря мужу ко двору и самому императору.
С именем Анны Столыпиной связано множество из написанного Лермонтовым — почти все стихи с посвящением К* и стихотворение "Ребенку", поэмы "Ангел смерти", "Боярин Орша", "Сашка", "Демон" и многое другое.
Звучит романс П. Балахова "Не люблю я Вас".
Ведущая. Афанасия Фета считают самым загадочным поэтом в истории российской словесности. Никто не ведает точной даты его рождения. Таинственна и возвышенна и любовь поэта, запечатленная во многих дивных стихах. Речь идет о той, кого Фет обозначил в своих воспоминаниях как Елену Ларину. Настоящее имя этой высокой стройной брюнетки — Мария Лазич. Дочь отставного генерала, обрусевшего серба — вдовца и человека весьма небогатого, она обладала не только тонким поэтическим, но и музыкальным слухом. Сам Лист, будучи в России, сумел "оценить ее виртуозность и... написал ей в альбом прощальную музыкальную фразу необыкновенной задушевной красоты".
Так рассказывает об этом Фет. Под впечатлением листовской фразы, которую девушка по его просьбе повторяла на рояле вновь и вновь, он написал стихи:
Какие-то носятся звуки
И льнут к моему изголовью.
Полны они томной разлуки,
Дрожат небывалой любовью.
Ведущий. Лишенный права на наследие потомственного дворянского имени, выпускник Московского университета Афанасий Фет решает вернуть себе фамилию Шеншин, приезжает в херсонские степи в кавалерийский полк, чтобы получить высокий чин, и встречает свою любовь. Но жениться на ней не мог. "Я ясно понимал, — что жениться офицеру, получающему 300 руб. из дому, на девушке без состояния — значит необдуманно или недобросовестно брать на себя клятвенное обещание, которое не в состоянии выполнить". Об этом он и поведал возлюбленной, на что Мария ответила: "Я люблю с вами беседовать без всяких посягательств на вашу свободу".
Беседы — часто за полночь, заменила переписка: полк выступил к австрийской границе. Под звуки военной музыки он проследовал мимо утопающей в черешневом саду усадьбы Федоровка, где они с Марией провели столько чудесных часов. Фету показалось в темном входе в аллею белое пятно.
Чтец.
Я был опять в саду твоем,
И увела меня аллея
Туда, где мы весной вдвоем
Бродили, говорить не смея.
Как сердце робкое влекло
Излить надежду, страх и пени, —
А юный лист тогда назло
Нам посылал так мало тени.
Теперь и тень в саду темна
И трав сильней благоуханье;
Зато какая тишина.
Какое томное молчанье!
Один зарею соловей,
Таясь во мраке, робко свищет,
И под навесами ветвей
Напрасно взор кого-то ищет.
Ведущий. Вскоре полк был остановлен и возвращен к месту прежней дислокации. Встречи возобновились. А в один прекрасный день с ним напрямую поговорила тетушка Марии. "Она, — было сказано о племяннице, — в таком отчаянии, в такой тоске, что мы потеряли голову..." "Я давно умоляю вашу племянницу дозволить мне не являться больше в Федоровку", — ответил полковой адъютант.
Своему другу детства он пишет: "Я не женюсь на Лазич, она это знает, а между тем умоляет не прерывать наших отношений, она передо мной чище снега". И далее жалуется, что у него не хватает духу разрубить этот гордиев узел.
В мае влюбленные встретились в последний раз, а осенью на свой осторожный вопрос о Марии Фет услышал изумленное: "Как! Вы ничего не знаете? Да ведь ее уже нет! Она умерла! И, Боже мой, как ужасно!"
Ведущая. Ужасней смерть и впрямь вообразить себе трудно: молодая женщина сгорела заживо... Отец, старый генерал, не разрешал дочери курить, и Мария делала это украдкой, оставаясь одна.
"Так в последний раз легла она в белом кисейном платье и, закурив папиросу, бросила, сосредотачивая внимание на книге, на пол спичку, которую считала потухшей. Но спичка, продолжая гореть, зажгла спустившееся на пол платье, и девушка только тогда заметила, что горит, когда вся правая сторона была в огне. Растерявшись при совершенном безлюдьи... бросилась по комнате к балконной двери гостиной... При первом появлении на воздухе пламя поднялось выше головы".
Ведущий. Фет слушал, не прерывая, без кровинки на лице... Сразу после услышанного он напишет в похожем на крик письме: "Я ждал женщины, которая поймет меня, — и дождался ее. Она, сгорая, кричала: "Во имя неба, берегите письма!" — и умерла со словами: "Он не виноват — а я".
Письма, которые она умоляла сохранить, — это фетовские письма, самое дорогое, что было у нее...
Чтец.
Долго снились мне вопли рыданий твоих, —
То был голос обиды, бессилия плач;
Долго, долго мне снился тот радостный миг,
Как тебя умолял я — несчастный палач.
Проходили года, мы умели любить.
Расцветала улыбка, грустила печаль;
Проносились года, — и пришлось уходить:
Уносило меня в неизвестную даль.
Подала ты мне руку, спросила: "Идешь? "
Чуть в глазах я заметил две капельки слез;
Эти искры в глазах и холодную дрожь
Я в бессонные ночи навек перенес.
Звучит романс Н. Харито на слова Шумского "Отцвели хризантемы".
Чтец.
Я тебе ничего не скажу,
Я тебя не встревожу ничуть,
И о том, что я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть.
Целый день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы,
И я слышу, как сердце цветет.
И в больную, усталую грудь
Веет влагой ночной... Я дрожу,
Я тебя не встревожу ничуть
Я тебе ничего не скажу.
Звучит романс О. Варламова "На заре ты ее не буди...".
На заре ты ее не буди,
На заре дна сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон.
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.
А вчера у окна ввечеру
Долго-долго сидела она
И следила по тучам игру.
Что, скользя, затевала луна.
И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она.
Сердце билось больней и больней.
Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди...
На заре она сладко так спит!
Ведущий. Атмосферой любовной страсти, воспоминаний о пережитом чувстве проникнута вся поэзия Федора Ивановича Тютчева — поэта, наделенного неутомимой потребностью любить, поклоняться и верить.
Через десятилетия большое чувство соединяет два стихотворения Тютчева, посвященных одной женщине. Имя ее — баронесса Крюденер. ...Впервые они встретились в 1836 году — юная беззаботная девочка и тридцатитрехлетний второй секретарь русской миссии в Мюнхене.
Чтец.
Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени шумел Дунай.
И на холму, там, где, белея,
Руина замка в дол глядит.
Стояла ты, младая фея.
На мшистый опершись гранит
Ногой младенческой касаясь .
Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.
И вечер тихий мимолетом
Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом
На плечи юные свевал.
Ты беззаботно в даль глядела...
Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела
Река в померкших берегах.
И ты с веселостью беспечной
Счастливый проживала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.
Ведущая. Девочка выросла и вышла замуж за другого. С Тютчевым они случайно встретились через 24 года в Карловых Варах, куда поэт и баронесса, во втором браке Адельберг, приехали лечиться на воды. Эта встреча подарила нам прекрасное музыкальное произведение.
Звучит романс "Я встретил вас" (музыкальная редакция И. Козловского).
Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое –
И сердцу стало так тепло...
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час.
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас, —
Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной теплоты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты...
Гляжу на вас, как бы во сне, —
Как после вековой разлуки,
И вот — слышнее стали звуки.
Не умолкавшие во мне...
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
| 
